В Укрсиббанке Константин Лежнин отвечает за одно из самых важных направлений – ритейл. Фото: Александр Козаченко для «Forbes Украина»

Константин Лежнин: «Банкам нужен новый стресс-тест»

Укрсиббанк (BNP Paribas), входящий в группу крупнейших по классификации НБУ, считается одним из наиболее своеобразных и интересных игроков украинского рынка. Чистые активы банка на 1 января 2015 года составили больше 26,3 млрд гривен. Чистые обязательства на эту дату – 24,5 млрд гривен. Кредитный портфель банка на 1 января превысил 16,76 млрд гривен, объем просроченных и сомнительных активов – более 1 млрд гривен. 2014 год банк закончил с убытком в 870 млн гривен – в том числе, из-за событий в Крыму и на Донбассе.

Руководство украинской «дочки» французского гиганта не унывает и, оптимизируя расходы, декларирует готовность стратегического развития в Украине. Сама группа BNP Paribas имеет уникальные компетенции – их дочерние банки работают в государствах «арабской весны», таких как страны Магриба, а также в Египте и Турции. Таким образом, группа аккумулировала обширный и уникальный опыт работы в условиях, которые сегодня переживает Украина.

В интервью Forbes член правления банка, Константин Лежнин, рассказал, как группе BNP Paribas удается делать правильные прогнозы и предугадывать события, вовремя перестраховываясь на нестабильных рынках. Также в разговоре с Forbes Лежнин раскрыл свое виденье возможных перспектив работы финучреждений при введении военного положения, а также объяснил, почему большинство коммерческих банков считают действия украинских финансовых госучреждений антиконкурентными.

– Каковы ваши ожидания от работы банковской системы в 2015 году?

– 2014 год был временем, когда внешние события определяли особенности работы страховых компаний и банков. В отличие от него, 2015 год будет временем, когда банки сами смогут управлять своей работой: не будет таких территориальных проблем, резких шагов по девальвации. Поэтому банки смогут более четко реализовывать свои планы. Конечно, все планы будут антикризисными, для всех сегментов – и физлиц, и корпоративного сегмента. Но возможностей по определению хода событий у банков будет больше – должно быть больше.

– Благодаря чему возможностей по предчувствию будущего у банков будет больше?

– Благодаря тому, что не будет катастрофического хода событий – по нашим прогнозам.

– Получается, что у вас нет ожиданий по продолжению конфликта на Востоке?

– Как минимум, не будет смены власти. За деньги люди умирать не будут. За будущее своих детей умирать могут – но не за деньги. Поэтому власть будет стабильной, ситуация будет более прогнозируемой.

– У вас есть уникальные компетенции по работе в условиях неопределенности. BNP Paribas работает во всех странах «арабской весны» и в других регионах, где происходили революции. Как вы применяли свой опыт по работе в условиях нестабильности в Украине?

– Париж реагировал очень спокойно на все, что у нас происходило и происходит. Многие решения они делегируют локальным менеджерам. Понимая, что ситуация трудно прогнозируемая, они решали довериться той информации, которая есть на местах.

Революции «арабской весны» приучили к тому, что не нужно рассматривать события катастрофически – есть жизнь и после политических трагедий и потрясений, и к ней нужно готовиться. Смотреть в будущее, стараясь с минимальными потерями пройти этот процесс.

Резких действий нам никаких не диктовали – мы были совершенно вольны выбирать тот формат реакции, которую считали правильной. Тем более, что председатель правления банка – Филип Жоанье – уже пережил такие события, в том числе в Аргентине и в Египте. Как только затихла ситуация на востоке Украины (во время «перемирия» осенью 2014 года. – Forbes), первым делом он поехал в Славянск и Константиновку, чтобы поговорить с людьми. Ему было важно понимать, насколько банк реально смог помочь своим людям там – тем, кто хотел переехать. И чтобы понять это, проще всего было самому общаться с людьми.

Мы всех людей, кто хотел и был готов, – из того региона перевезли. Всем дали «подъемные» средства.

Группа BNP Paribas накопила уникальный опыт работы в условиях нестабильности, в том числе – в Аргентине и странах «арабской весны». Хотя, если вдуматься, нет ничего странного в том, что банк из страны – родины революции, Франции, умеет работать в революционных условиях в других государствах. 

Фото: Александр Козаченко для «Forbes Украина»

– А как ситуация по региону ЦВЕ отразилась на вашей стратегии?

– Все обсуждения, которые у нас сегодня есть на уровне BNP Paribas в Париже, затрагивает 2016-2019 годы. Есть четкое понимание, что 2015 год – это время, когда нужно правильно реагировать на обстоятельства, перестроить структуру пассивов и активов, сделать ее более кризисоустойчивой. Чтобы, когда пойдет рост, быть готовыми и правильно реагировать.

Я считаю, что мы очень хорошо подготовились к этому кризису. Изменения, которые мы проводили до 2014 года – а именно: консервативное кредитование, низкая доля срочных пассивов, ставка на развитие в Киеве и ставка на малый и средний бизнес, а также фокус на международные компании – все эти изменения себя оправдали. Благодаря этим шагам у нас финансовый результат намного лучше, чем мог бы быть. В том числе, это связано с малым количеством срочных пассивов, минимальной просрочкой по кредитам вне зоны АТО и Крыма – менее 1%, кроме указанных регионов. У нас – стабильный и развивающийся рынок международных компаний.

Такая подготовка к росту в 2017-2019 годах направлена на сегмент более обеспеченных физлиц, потому что кризис их, скорее всего, коснется в наименьшей степени. Мы делаем ставку на малый и средний бизнес и на развитие в крупных городах.

– Очень приятно, что вы можете назвать какой-то горизонт – сейчас это редкость.

– Это благодаря тому, что мы многое сделали до 2014 года, и тех проблем, которые есть сейчас у многих банков, у нас нет. Например – открытая валютная позиция. Банки на девальвации потеряли колоссальную сумму.

Далее – у нас не было агрессивного валютного кредитования. Не было ставки на дорогие срочные пассивы, которые волатильны. Мы не проводили усиленное развитие корпоративного не международного сегмента, который сильно пострадал по другим банкам: аграрии, сетевые магазины, части крупных холдингов, корпоратив, связанный с ритейлом и строительством. Последние 4-5 лет мы выходили из этого сегмента, потому что в УкрСиббанке он всегда был очень силен благодаря своей связи с Александром Ярославским. Мы с 2010 года постепенно сокращали участие в этом сегменте и наращивали портфель клиентов среди международных компаний.

– Ваша стратегия по региону сейчас сосредоточена именно в Украине?

– Другие банки, наши коллеги по международному рынку, после падения «железного занавеса» пошли работать везде – от Хорватии до Чукотки. BNP Paribas же инвестировал только в Польшу и Украину; и даже те начинания, которые были в России, закрыли три года тому – в 2011 году.

Банкам, которые проводили широкую экспансию, с точки зрения достаточности капитала в материнских странах нужно выбирать – а куда инвестировать во время кризиса. Очевидно, что Украина – это не та страна, где в ближайшие три года можно ожидать высокую доходность на капитал. Поэтому надо принимать решение – в каких странах оставаться, а в каких прекращать бизнес.

В этом плане у BNP Paribas нет никаких стран, из которых нужно было бы уходить. Потому что в регионе ЦВЕ есть две страны – Польша и Украина – где мы работаем. В Польше полгода назад мы купили крупный банк – BGZ, государственный агробанк, лидер в сельском хозяйстве. Таким образом мы продолжаем инвестировать в регион.

– Пожалуйста, уточните – на каких основаниях вы уходили из России?

– В России своеобразный розничный рынок. Там очень сильная конкуренция с государственными банками. В розничном бизнесе очень легко потерять много денег на инфраструктуру, IT-систему, отделения и так далее. И довольно сложно зарабатывать, потому что это «длинный» бизнес, с небольшой маржой. Но в РФ госбанки не считают денег: для них развитие розницы  – это вопрос престижа и модернизации.

 

Лежнин верит, что 2015 год будет стабильным для Украины

Фото: Александр Козаченко для «Forbes Украина»

– А как в Украине конкурировать с государственными банками, например, Ощадбанком?

– У нас все легче, чем в России. До тех пор, пока не начинают предприниматься административные меры. Например – перевод бюджетников в госбанки. Это – не рыночная мера!

– Но позвольте... Бюджетников все время куда-то переводили: то в банки одних олигархов, как например в 2012-2013 года в банк «Надра» Дмитрия Фирташа, то в другие клановые банки. Это уже привычное состояние банковской системы. Что же сегодня изменилось?

– Но разве «майдан» ничего не поменял? Зарплата, которую платят бюджетнику, – это его личные деньги. А государство говорит, что его личные деньги он должен нести в госбанк. Но это же натуральное рабство! Что это за бандитские методы?

– Но это же вопрос психологии масс и индивидуумов, которые соглашаются на это. Если человек не хочет или коллектив против – они могут отказаться…

– В том-то и дело, что это – не психология. Есть постановление правительства №74, и письма на уровне различных министерств и ведомств – МЧС, военных, региональных: «Предписываю...», «Обязываю...» и проч. – в такой-то срок оперативно всем открыть счета в государственных банках. Но это же одиозная деятельность!

– В какую сумму вы оцениваете кусок рынка, о котором идет речь?

– Десятки миллиардов гривен. Кроме того – около 50 млрд гривен кредитов банковской системы выданы бюджетникам. Это что же такое происходит: кредиты все оставляются в коммерческих банках, а потоки переводятся в государственные. Получается дисбаланс.

– В НБУ вы этот вопрос поднимали?

– Неоднократно. Все делают вид, что этого не происходит. Уже есть ответы АМКУ, Министерства финансов – о том, что это нарушает порядок деятельности банков. Но эти ответы ничего не решают. В декабре была встреча с министром обороны Степаном Полтораком. Он обещал вопрос уладить. И ничего не произошло.

– Вы не думаете, что государство укрупняет госбанки для формирования противовеса ПриватБанку?

– Не государство, а отдельные лица, которые стоят за этими постановлениями. Новые госбанкиры.

– А могут ли такие действия с бюджетниками быть подготовкой к введению военного положения?

– Сценарий с военным положением мы рассматриваем на самом верхнем уровне. Когда он происходит – вся финансовая система замыкается на НБУ и госбанках.  Но при военном положении коммерческая деятельность в стране невозможна – работает только военная экономика. И мы такой сценарий не рассматриваем как реалистичный.

– Ощущаете ли вы позитив от процесса по очистке банковской системы от схемных банков, который проводит НБУ?

– Есть и позитив, и негатив. И прежде всего, сейчас эффект негативный – НБУ закрывает банки, это отражается на доверии к системе. НБУ вводит ограничения по валюте – это тоже отображается на рынке, на валютных депозитах. Есть риск катастрофы.

Позитив же мы чувствуем, потому что мы – один из самых надежных банков в Украине. Мы чувствуем приток клиентов. Но сама ситуация – не суперположительная.

– В феврале в силу вступают новые требования по раскрытию банками политически значимых персон. Как вы считаете – эти требования вообще в Украине останутся просто законом, или банки увидят отток части крупных клиентов именно из-за новых требований по прозрачности – потому что их финансы имеют коррупционное происхождение?

– Риск ухода части клиентов премиум-сегмента по банковской системе в целом, из-за описанных вами причин, есть. Но это – не больше, чем 5% клиентов.

– А можете ли вы измерить стратегический выигрыш от существующей ситуации с закрытием схемных банков, например, в доле рынка в некой перспективе?

– Доля рынка по физлицам для меня, как руководителя ритейла – это доля рынка по текущим пассивам, не срочным, а именно текущим. Сейчас наша доля – около 6%. За три года мы можем дорасти до 10%. Все, что касается срочных вкладов, депозитов по 24% годовых – это вообще не наше дело. Поэтому в трехлетней перспективе у нас положительные ожидания.

По словам Константина Лежнина, поведение госбанков в нынешнее непростое время – антиконкурентно

Фото: Александр Козаченко для «Forbes Украина»

– Говоря о позитивных прогнозах – как вы считаете, какими являются внутренние условия для ревальвации гривны?

– Нужно восстановить платежный баланс – выровнять импорт и экспорт. 5-10% товаров, которые покупают люди – украинские. Все остальное – это импорт. Первое условие положительных изменений для гривны – достичь преобладания отечественного продукта над импортом.

Второе – государственные финансы. Таргетирование инфляции, реалистичный бюджет, план по золотовалютным запасам. Всем должно быть понятно, что происходит и будет происходить с госфинансами.

И третье условие – нивелирование паники. Когда население успокоится, когда успокоятся бизнес-круги, произойдет ревальвация.

По моим ощущениям, в 2015 году можно административными мерами ограничить импорт, централизовать экспорт, повысить продажу валютной выручки с 75% до 100%.

Курс валюты не может стабилизироваться, пока печатают гривну. Военные обязательства, недосбор налогов, социальные расходы. Нужно делать эмиссию. А пока есть эмиссия – курс не успокоится.

– В этом году должен пройти новый виток стресс-тестов. Пожалуйста, оцените – как группа крупнейших банков готова к новым проверкам?

– Мы готовы к любым проверкам НБУ, и нашей устойчивости достаточно для любых стресс-тестов.

Новый стресс-тест нужен рынку, потому что уровень курса выше того негативного сценария, который применялся к банкам во время стресс-тестов в прошлом году.

Маргарита Ормоцадзе