Аграрный лоббист: Миндоходов выгодно, чтобы земля и дальше дорожала

Укра­ин­ская аг­рар­ная ас­со­ци­а­ция (УАА) – оче­ред­ная струк­ту­ра по лоб­би­ро­ва­нию ин­те­ре­сов аг­рар­но­го биз­не­са, ко­то­рых в Укра­ине уже с де­ся­ток. Зачем так много? «АПК – одна из самых за­ре­гу­ли­ро­ван­ных от­рас­лей в стране. Чем даль­ше, тем боль­ше по­яв­ля­ет­ся «при­ду­мок», ко­то­рые ме­ша­ют людям нор­маль­но ра­бо­тать», – го­во­рит глава УАА Вла­ди­мир Макар.
 
Кан­ди­дат юри­ди­че­ских наук и кон­суль­тант по зе­мель­ным от­но­ше­ни­я­ми и на­ло­го­об­ло­же­нию, Макар на ко­рот­кой ноге с нар­де­па­ми – чле­на­ми пар­ла­мент­ско­го ко­ми­те­та по во­про­сам аг­рар­ной по­ли­ти­ки и зе­мель­ных от­но­ше­ний. Это по­мог­ло со­здан­ной в 2012 году УАА непло­хо стар­то­вать. Из трех раз­ра­бо­тан­ных ас­со­ци­а­ци­ей за­ко­но­про­ек­тов один – «О де­ре­гу­ля­ции рынка зерна» – был при­нят Вер­хов­ной Радой в пер­вом чте­нии.
 
В интервью Forbes Макар рассказал, на чем держится мелкое фермерство, почему крупный агробизнес стремится за рубеж и зачем министр аграрной политики и продовольствия Николай Присяжнюк хочет в три раза увеличить минимальный срок аренды сельхозземли.
 
– Украинский агробизнес фактически представлен двумя кастами: крупными холдингами и фермерскими хозяйствами. Насколько сопоставимы их позиции?
 
–  Половину объема произведенной в Украине сельхозпродукции обеспечивают мелкие крестьянские хозяйства. Около 6% – фермеры, чуть больше 40% – средние и крупные аграрные компании.
 
– В каких сегментах фермеры сильнее холдингов?
 
–  Их фишка – про­из­вод­ство че­го-то уни­каль­но­го. Пусть даже их про­дукт будет до­ро­же. Ведь, к при­ме­ру, элит­ные спор­тив­ные ма­ши­ны про­из­во­дят­ся в ос­нов­ном мел­ки­ми ав­то­мо­биль­ны­ми ком­па­ни­я­ми. В Укра­ине с каж­дым годом уве­ли­чи­ва­ет­ся спрос на ка­че­ствен­ное на­сто­я­щее до­маш­нее мясо и мо­ло­ко. Круп­ным хол­дин­гам слож­но за­ни­мать­ся мо­лоч­ным жи­вот­но­вод­ством. Это удел фер­ме­ров с зе­мель­ным бан­ком до 5000 га. Клас­си­че­ская фер­мер­ская тема – вы­ра­щи­ва­ние фрук­тов и ово­щей.
 
–  Почему им сложно зарабатывать на зерновых и масличных? Например, на кукурузе, которая в последние годы показывает самую высокую рентабельность.
 
–  Чем заниматься на арендованной земле – вопрос выбора. Фермер никогда в жизни не получит такую же урожайность зерновых или масличных культур, какой добиваются агрохолдинги. По нашим данным, фермер, обрабатывающий до 50 га, собирает 22-25 центнеров зерновых с гектара. Предприниматель с земельным банком от 1000 га – около 37 центнеров с гектара. Качество и эффективность в классическом растениеводстве напрямую зависят от размера полей.
 
–  Ми­ни­стер­ство аг­рар­ной по­ли­ти­ки и про­до­воль­ствия не раз де­кла­ри­ро­ва­ло цель в бли­жай­шие несколь­ко лет удво­ить объ­е­мы уро­жая. Сде­лать это могут толь­ко хол­дин­ги. У них есть до­ступ к ка­пи­та­лу, необ­хо­ди­мо­му  для пра­виль­ной и ка­че­ствен­ной об­ра­бот­ки почвы – с ис­поль­зо­ва­ни­ем новой мощ­ной тех­ни­ки, удоб­ре­ний, семян, средств за­щи­ты рас­те­ний. Укра­ин­ские хол­дин­ги в сред­нем ин­ве­сти­ру­ют толь­ко в тех­ни­ку $350-450 на один гек­тар. У фер­ме­ра таких денег нет.
 
Фермер, обрабатывающий до 50 га, собирает 22-25 центнеров зерновых с га. Предприниматель с земельным банком от 1000 га – около 37 центнеров. Качество и эффективность в классическом растениеводстве напрямую зависят от размера полей
 
–  То есть без налоговых льгот и государственных дотаций фермерство развиваться не может?
 
–  Приведу пример одного конкретного фермерского хозяйства. При наличии государственных льгот (освобождение от уплаты НДС) рентабельность выращивания озимой пшеницы достигает 10%, без них она падает до нуля. Рентабельность производства ячменя с учетом льгот – 5%, без льгот – минус 5%.
 
–  Что ка­са­ет­ся госдо­та­ций, то они се­год­ня на­прав­ля­ют­ся в ос­нов­ном на жи­вот­но­вод­ство. При­том что их и так явно недо­ста­точ­но для раз­ви­тия сек­то­ра, еже­год­но их раз­мер со­кра­ща­ет­ся. В 2007 году на под­держ­ку сель­ско­хо­зяй­ствен­ной от­рас­ли вы­де­ли­ли 4,8% го­су­дар­ствен­но­го бюд­же­та, а в 2013-м – 0,2%. Толь­ко за 2012-2013 годы за­пла­ни­ро­ван­ные за­тра­ты на под­держ­ку аг­ро­сек­то­ра со­кра­ти­лись с 3 млрд грн. до 900 млн грн.
 
–  Как взаимодействуют холдинги с фермерами? О какой-либо конкуренции между ними, судя по всему, речь вообще не идет.
 
–  Это, скорее, сотрудничество. Холдинги, которые занимаются, помимо прочего экспортом, закупают у фермеров зерно. Компании – производители сахара – сахарную свеклу. У фермеров, как правило, нет собственной инфраструктуры для хранения и обработки зерна. Они пользуются услугами принадлежащих холдингам элеваторов.
 
–  Конкурируют они только за землю. Владельцы земельных паев охотнее отдают землю в аренду фермеру, чем крупным компаниям. Его воспринимают как «своего». Фермера знают, люди знакомы с его семьей, верят в то, что односельчанин не подведет и не обманет. К крупному бизнесмену из большого города такого доверия нет.
 
–  А кто лучше платит пайщику за землю: холдинг или фермер?
 
Не имеет значения. С пайщиком часто рассчитываются продукцией. Кстати, сейчас в аграрном комитете Верховной Рады обсуждается необходимость вести обязательную денежную форму расчета. Размер арендной платы сегодня колеблется в пределах 3-5% от нормативной стоимости земли. И фермеры, и холдинги понимают, что цена должна быть конкурентной, иначе они рискуют остаться без нужной им земли. В любом случае – это договорные отношения.
 
–  Одна из инициатив вашей ассоциации – законодательно обязать арендаторов заключать с пайщиками договоры не менее чем на 10-12 лет. Противостояние сильное?
 
–  Как ни странно, нет. Глава Минагропрода Николай Присяжнюк вообще предлагает установить минимальный срок аренды – 15 лет. Сегодня средний срок действия договоров аренды – 5 лет. Его увеличение выгодно всем участникам этого процесса. Пайщики получают гарантию стабильного арендного дохода в течение 10-15 лет. Арендаторам проще строить свои долгосрочные финансовые планы и привлекать средства у тех же зарубежных инвесторов. Для инвесторов ведь что важно? Стабильность и уверенность в том, что правила игры на рынке не будут меняться со скоростью света.
 
–  Интерес пайщиков, бизнеса и инвесторов понятен. А почему Присяжнюку это интересно? Министерство ведь, напротив, всегда выступало за свободу селян от прозябания в рабстве у агрохолдингов?
 
–  Интерес тот же – привлечение инвесторов. Присяжнюк сегодня активно ведет переговоры с инвесторами из Китая и Саудовской Аравии. Не знаю, можно ли говорить, что это делается в интересах всего агросектора. Возможно, пока только в интересах одной государственной компании (Государственной продовольственно-зерновой корпорации, которая в 2013 году приступила к созданию собственного земельного банка – Forbes).
 
В некоторых регионах нормативная оценка земли достигает $3000 за гектар. Это экономически неоправданно. Если бы у нас функционировал рынок земли, цена гектара не превышала бы $500
 
–  Чуть больше года назад Кабмин в полтора раза повысил нормативную стоимость земли. Соответственно, выросла аренда. По вашему мнению, есть предпосылки для дальнейшего подорожания сельхозугодий?
 
–  В некоторых регионах нормативная оценка земли достигает $3000 за гектар. Оправдано ли это экономически? Нет, не оправдано. Если бы у нас функционировал рынок земли, цена гектара не превышала бы $500. Цену должен формировать рынок, а не чиновники. Между тем нормативная стоимость земли напрямую связана с действующим сегодня единым сельскохозяйственным налогом на землю, который платят растениеводы. Как правило, это 1% от нормативно-денежной оценки земли. Министерству доходов и сборов выгодно, чтобы земля и дальше дорожала. Больше это невыгодно никому, во всяком случае, пока не разрешат продавать землю.
 
–  Присяжнюк в июне этого года объявил, что аграрный сектор сейчас обеспечивает 11% украинского ВВП. Кроме того, наряду с металлургической отраслью это главный источник валютных поступлений в страну. Если бы АПК действительно был настолько зарегулирован, как об этом говорят, наверняка таких результатов не было бы.
 
–  Агросектор развивается, скорее, вопреки, чем  благодаря. Отрасль действительно зарегулирована, и чем дальше, тем больше появляется «придумок», которые мешают людям нормально работать. Например, в середине апреля вступил в силу закон, предусматривающий создание Гарантийного фонда. Какие последствия за собой это потянет, пока мало кто понимает – только потому, что фонд еще не успели создать.
 
–  Идея в том, что все украинские зернохранилища должны стать участниками Гарантийного фонда, внеся на его счет около 1,5 млн грн. Размер этого фонда должен составить 10 млрд грн. Это как покупка страховки. Если по тем или иным причинам зернохранилище в нужное время не может вернуть компании, сдавшей зерно на хранение, ее продукцию, фонд компенсирует компании ущерб.
 
–  Разве это плохо? У компаний есть гарантия, что их не обманут, а даже если обманут – они не потеряют деньги.
 
–  Есть два нюанса. Во-первых, во всем мире такие вещи делаются добровольно, а не принудительно, как у нас. Во-вторых, если хранилищем владеет компания-экспортер, почему она должна платить 1,5 млн в год, страхуясь от риска, которому не подвержена? Не будет же трейдер сам у себя воровать зерно. Мы участвовали в рабочей группе по написанию изменений к этому закону.
 
–  Вы еще активно выступаете за отмену сертификации зерна. Опять же, что плохого в том, что государство контролирует качество экспортируемой продукции? Это отношения с импортерами.
 
–  Нужно разделять понятия качества продукции и ее безопасности. Безопасность украинского зерна проверяет Государственная ветеринарная и фитосанитарная служба. Против этого мы ничего не имеем. Но есть еще одна структура – Государственная инспекция сельского хозяйства, которая определяет качество зерна и выдает соответствующий сертификат.
 
–  Фактически госинспекция дублирует функцию международных сюрвейерских компаний, которые проводят независимую экспертизу экспортируемого зерна и выдают свое заключение. Таких компаний в мире несколько – это как «Большая четверка» в аудите. Выданного ими сертификата достаточно для того, чтобы украинский трейдер подписал контракт с покупателем зерна. Сейчас обязательная сертификация усложняет работу экспортеров. Мы хотим ее упростить. Определенные успехи в этом у нас есть: в первом чтении был принят разработанный нашей ассоциацией законопроект «О дерегуляции рынка зерна».
 
–  В последнее время украинские агрохолдинги потянулись за границу – покупают землю, терминалы, строят заводы. Диверсификация рисков?
 
–  Вспомним 2011 год, когда государство ввело пошлины на торговлю зерновыми, чем фактически заморозило экспорт. Глобальные трейдеры практически ничего не потеряли –  украинское зерно заменили продукцией из других стран, где работают их офисы. Примеров выхода за рубеж украинских холдингов не так много сегодня. «Кернел» купил землю, завод  и перегрузочный терминал в России. Сейчас компания открывает там свои торговые офисы, чтобы экспортировать российское зерно. Недавно закрыл сделку по покупке российской компании «Мироновский хлебопродукт». Это публичные компании, которые давно поменяли и отшлифовали у себя систему управления. Они уже и ментально готовы к тому, чтобы работать по правилам тех стран, в которые они заходят.